...Первый порылся в запасах, почесал репу и пошёл буйствовать. В итоге свободные стены украсились нарисованными дверями в волшебную страну, страну оленью, Ад и райские кущи раскидистого хрена, а дверь в уборную – некоей площадью с манящей виселицей, зазывно пустеющей. При не сильно сфокусированном взгляде даже казалось, что петля качается. Но самым вопиющим шедевром стал портрет Старшего над кроватью, слишком похожий на оригинал, чтоб тут после них жил вообще кто-либо. Особенно удалась нежная улыбка.
- Думаешь, будут приходить и поклоняться? – поинтересовался Старший, отвлекаясь от витражной росписи окон. Витражи, по всей видимости, должны были изображать времена года, но больше смахивали на круги Ада.
...
Разведка донесла, что в музее загробного зарубежного искусства аж до марта продлится выставка Брейгеля. Точнее, Брейгелей. Всех сразу, чтоб не мелочиться.
Кроме моего любимого Питера cтаршего, как назло.
Впрочем, всё равно пойду. Триццать подлинников из частной коллекции за 150 деревянных - это вам не хрен собачий.
Серьёзно, Питер Страшный cтарший эпичен настолько, что остальных я обычно и за Брейгелей-то не считаю. Не считая гравюр с мутантами, смертными грехами и дохлыми палтусами, не считая "Триумфа Смерти", "Мизантропа" и, в конце концов, "времён года" (да-да, как в эпиграфе), можно одним из первых припомнить "Икара". Самую известную из его картин, должно быть.
Вообще-то её следовало назвать "Всем Похуй".

Нет, правда, взгляните. В это сомнительное болото только что ёбнулся мужик с неба. Орущий и обгоревший. Какова же реакция общественности?
Всем похуй. Ура, товарищи!